Содержание
© РИА Новости / Алексей Филиппов
Экс-главный тренер хоккейного клуба ЦСКА Игорь Никитин в интервью корреспонденту РИА Новости Семёну Галькевичу подвел итоги семи лет работы в армейском клубе, объяснил, почему давно был готов к увольнению, и прокомментировал слухи о возможном возвращении в сборную России.
— Наблюдательный совет ЦСКА принял решение, в среду меня проинформировали звонком. Вчера я приехал в клуб, оформил бумаги, сдал вещи, уволился. Вот, в общем, и все, больше ничего.
— Какое объяснение вам дали? Не могли же не объяснить.
— Результат. У меня в контракте был пункт, по которому клуб мог выйти из соглашения, если задача не решена. И этот пункт был у меня всегда, все четыре года работы главным тренером ЦСКА.
— Кроме этого пункта были какие-то предпосылки к такому развитию событий?
— (Смеется) Подписание контракта — это уже предпосылка, что тебя уволят. Понятно, что все это случилось неожиданно. Но я не могу сказать, что не был готов, потому что понимал, в каком клубе работаю, какие задачи у ЦСКА.
— Спокойно отнеслись, выходит?
— Вы же знаете меня, я сам по себе человек уравновешенный. Я четыре года назад уже был готов к этому, все понимал прекрасно и шел осознанно на это.
— Вы согласны с такой оценкой результата?
— Оценивать руководители должны. Здесь вообще смысла нет демагогию разводить. Стояла конкретная задача: выиграть Кубок Гагарина. Я ее не выполнил, и это факт.
— Говорят, мол, вам предъявляли претензии и за стиль игры.
— На этот счет в контракте точно ничего прописано не было, так что и речи об этом не шло.
— Слышал версию о разногласиях в ваших отношениях с руководством ЦСКА.
— Нет, в этом плане, в плане субординации, все было на высшем уровне, отношения были профессиональные. Это то, за что я очень благодарен клубу. Мне давали работать, я делал то, что считаю нужным, это очень важно для тренера. Я ценю это.
— И все-таки самое удивительное в этой истории – тайминг: аккурат с выходом из отпуска…
— Вот этот момент я не могу оценивать, не я же принимал решение.
— А весной вам что-то говорили?
— Руководство сразу обозначило, что результат их не устроил. Только один результат мог быть положительным.
— Так весной бы и приняли решение.
— Это не мне комментировать.
— В клубе остаются все помощники. Возможны ли серьезные изменения в такой ситуации?
— Уже не мой вопрос, это решать будет Сергей Викторович Федоров. Ребята, кто остался — профессионалы, специалисты высокого уровня. Они могут делать как то, что делали со мной, так и перестроиться под заданное Федоровым направление.
— Что ждет Федорова? Он сам понимает, думаете?
— Сергей Викторович был с командой все семь лет, что я работал, мы очень плотно с ним работали. Он все в команде знает изнутри. А то, что у него опыт колоссальный, и авторитет среди игроков — это не обсуждается. Думаю, все нормально будет, он многое повидал, и едва ли он может оказаться к чему-то не готов.
— У вас какие отношения? Будете «передавать дела»?
— Мы настолько плотно работали, что передавать ничего не нужно. Он в курсе всего.
«Разговоров про сборную России пока не было»
— Уже ходит много разговоров про сборную, и их будет еще больше. Вы готовы вернуться в национальную команду?
— Сейчас у меня внутри некоторая пустота, надо это немножко пережить. Могу сказать, как есть: пока я ни с кем на этот счет не говорил, разговоров не было с федерацией.
— С учетом последних результатов сборной — это вопрос времени.
— Не я руководитель, как там и что будет решаться — представления не имею.
— Но Олимпиада в Пекине — это вызов? Или после Пхенчхана и Сочи — уже нет?
— Сейчас мне просто надо отдохнуть. Не в том плане, что я устал. Но есть определенное эмоциональное выгорание, надо перезагрузиться. Как будет дальше — я не знаю. Понятно, что с хоккеем я заканчивать не собираюсь и, даст бог, найду вариант. Какой это будет вариант — пока не знаю, я ни с кем не говорил.
— Поступит достойное предложение — и сразу за работу?
— Прямо сейчас нет даже теоретических вариантов, как вы понимаете. Так что на эту тему я сейчас не думаю, хочу отдохнуть спокойно. Что касается сборной, то зачем это муссировать?
— Это неизбежно обсуждаться будет, от этого не уйти.
— Я понимаю, но все это — из области теории разговоры. Я человек конкретный, практический, и не разговариваю о том, что «может» быть. Я по-другому на жизнь смотрю. Меня просто сама жизнь заставляет так на нее смотреть. Тренерская работа – достаточно жесткая реальность, ты ее принимаешь и живешь в ней.
— Но вы готовы разговаривать, если звонок из ФХР поступит?
— Естественно я буду разговаривать. Я никогда не отказывался от сборной. Я просил отпустить меня в клуб, чтобы можно было сосредоточиться на нем, так как задачи были высокими. Меня отпустили, уважительно отнеслись к этому, и я ценю это. Я в сборной России семь лет отработал, получается. Для меня сборная — это святое, но на данный момент разговоров не было, и я не готов комментировать что-то.
«Буду следить за ЦСКА, но посещать матчи не планирую»
— Если подвести итоги работы в ЦСКА. Семь лет – это опыт, который ни с чем сравнить нельзя?
— Опыт был разный. В Омске я был начинающим тренером, обжигался очень много. Потом поработал там помощником — это еще один опыт. Опыт Новосибирска и ЦСКА, когда я был помощником у Дмитрия Квартальнова — это третье, и все идет в копилку. Конечно, ЦСКА — это такая вершина, и я просто благодарен руководству клуба за шанс, который мне дали, за отношение, за все условия, что были созданы, и для семьи было много сделано. Я был полностью сосредоточен на работе и получал от нее удовольствие. Здесь только слова благодарности. Да, для меня это был бесценный опыт.
— Только один титул. Но три финала из трех, три подряд победы в «регулярке» — это достойный результат? Как вы сами считаете?
— Все затеняет результат последнего года. Может, со временем у меня это отляжет, но сейчас я на все смотрю с позиции проигранного финала. И здесь есть тень. Мы могли выиграть, не умаляя достоинств «Авангарда». Он победил заслуженно, но я понимаю, что мы могли выиграть, мы не были слабее. Это все накладывает тень на результаты всего.
— Получается, вы единственный, кто понес ответственность.
— Это работа главного тренера. Когда я подписывал контракт, там все было написано черным по белому. Я понимал, чем рискую, и для меня это интересно, мне интересно так работать.
— В общем, хотя и есть опустошение, нельзя назвать случившееся ударом для вас?
— Нет, конечно. Да и это не то, чтобы прямо опустошение. Просто я же настраивался на одно, мы собирали команду два месяца, собрали, готовили план предсезонной подготовки, подготовили. Сейчас раз — и вот такая ситуация. Я же не бабочка, которая взяла и перелетела на другой цветок и дальше опыляет. Я же человек, так что это надо пережить, конечно, сейчас. Это не трагедия какая-то, но это нужно пережить, переварить.© РИА Новости / Владимир ФедоренкоИгорь Никитин в окружении хоккеистов ЦСКА
— Дмитрий Вячеславович Квартальнов сказал, что позвонил вам. Кто еще поддержал?
— В принципе, все ребята поддержали. Очень много было звонков от друзей, коллег, игроков из команды — даже больше, чем после победы в Кубке Гагарина. Это очень приятно.
— Что было самым сложным за время работы в ЦСКА?
— Все сезоны были напряженными, без разницы, какой результат был. Все везде шло на тоненького, все могло развернуться по-разному. На самом деле я в детстве и мечтать не мог о работе в таком клубе, так что хотел бы поблагодарить всех, кто пригласил меня: Игоря Ивановича Сечина, Михаила Владимировича Мишустина, Игоря Вячеславовича Есмантовича. Поблагодарить за доверие, и самое главное – за то, что давали работать. Это самое главное для тренера.
Я благодарен всему коллективу, тренерскому штабу, обслуживающему персоналу, всем ребятам, всему нашему тылу. У нас была настоящая команда, где все были целеустремленными, благодарными, доверяли друг другу и в то же время — всегда профессионально работали. Для тренера работать с талантливыми учениками — это счастье. И в этом плане мне посчастливилось в ЦСКА, у меня был материал, из которого можно делать адекватные вещи. Желаю ЦСКА держать планку. Жизнь продолжается, нормально все.
— Планируете посещать матчи?
— Думаю, нет. Это немного неправильно будет с моей стороны. Это будет популизм какой-то. Нет, я не такой человек. Я буду следить, конечно, и буду общаться, но популизмом заниматься не собираюсь.
