Содержание
Звезда сериала «Любовь до востребования» призналась: с лучшей подругой — Агатой Муцениеце — она поссорилась прямо на съемочной площадке. И закончилось все слезами.
Актрисе Ольге Сухаревой удается то, о чем мечтают все женщины. Она невероятно красива, успешна в профессии и при этом еще и многодетная мама. У Ольги трое сыновей, и эта строка в биографии для нее явно важнее длинного списка фильмов: «Идеальная жертва», «Затмение», «Королева красоты», «Любовь до востребования» и др.).
Впрочем, и этот пункт она заполняет успешно. Накануне светской премьеры фильма «Тур с «Иванушками», в котором она исполнила одну из главных ролей вместе со своей близкой подругой Агатой Муцениеце и Анной Песковой, Ольга Сухарева рассказала порталу aif.ru о работе на съемочной площадке с близкой подругой и о своих буднях работающей многодетной мамы.
«Даже отрицательные эмоции — в копилочку»
Елена Садкова, aif.ru: Ольга, в жизни вы дружите с Агатой. С близким человеком легче работать на площадке или, наоборот, это мешает?
Ольга Сухарева: С одной стороны, легче. Потому что у нас очень много общих нюансов, моментов, шуток — мы только бровью поведем и уже понимаем друг друга. Это очень круто! Нам весело вместе, мы смеемся над одним и тем же. С другой стороны… Не знаю, можно ли об этом говорить, но у нас была история, когда мы поссорились на съемках. Очень сильно. Мне даже кажется, это была самая большая ссора за всю историю наших отношений. Практически в кадре, просто за секунду до команды «мотор». И, когда я смотрела фильм, то увидела этот свой взгляд. Он едва-едва заметен. В какой-то момент у нас возникло недопонимание, может, усталость сказалась. С другими партнерами не позволишь себе таких вещей, а с друзьями ты этих рамок не чувствуешь. Но длилось все это не более десяти минут, мы же профессионалы и понимали, что дело важнее. Как только сцена закончилась, мы, встретились в актерском вагончике и прорыдались. Гримёры стояли у вагончика, ждали… Мы вышли, нас поправили, и мы продолжили работать. Никто, кроме гримёров и девчонок-коллег в машине, ничего не понял. Но такой момент был… Честно говоря, он сделал нас только ближе с Агатой, да и кино сделал объёмнее, глубже. Поэтому это все — в копилочку, на пользу абсолютно точно.
— Узнала такой факт про вас — вы победительница конкурса красоты…
— Да, приз зрительских симпатий.
— Ну, это еще круче, вас же люди выбрали.
— Кстати, соглашусь.
— Как считаете, красота — это подарок или лишняя ответственность?
— Ну, зачем кокетничать? Никакая это не нагрузка и не ответственность. Хотя ответственность — да. Ведь если голова на плечах есть, то понимаешь, что это некий бонус, данный природой. А дальше идёшь и работаешь, развиваешься уже сам, голову включаешь. Ну и, мне кажется, после 25 красота ничего уже не значит… К тому же ее постоянно надо поддерживать, что-то предпринимать для ее сохранения… Меня в юности потрясли фотографии пожилой Одри Хепберн. Я смотрела на неё и думала: «О, Боже!» Она там практически без макияжа, как-то очень просто выглядит, но от нее невозможно оторвать взгляд. Она такая красивая! Просто светится красотой. Верю, что красота изнутри. Потому что знаю очень красивых внешне людей, на которых просто не хочется смотреть, потому что они не сияют, света внутри нет. Красота — это подарок и бонус, который тебе дан, а сможешь ли ты его как-то оправдать, это уже твоя ответственность.
«От многого отказалась»
— Вы, как и ваша героиня в фильме, — многодетная мама. История нашего кинематографа прошлых лет изобилует примерами, когда актрисы отказывались от материнства в пользу профессии. Сейчас все изменилось — в актерской среде настоящий бэби-бум. Почему?
—Во-первых, мы сейчас научились перераспределять ответственность, в хорошем смысле. Мы вспомнили, что есть еще и папы. Во-вторых, мы живём более благополучно, чем жили наши родители, бабушки, дедушки. Ну и могу сказать лично про себя: я от многого отказалась. До рождения детей у меня параллельно было по четыре проекта. А с тремя детьми я не входила в кадр почти пять лет. Поэтому не могу сказать, что я в равных условиях, например, с ровесницами, у которых детей нет.
Конечно же, дети — это большая ответственность и всегда какие-то сложности. Но при этом материнство придаёт тебе больше глубины, объёма, счастья, вдохновения. Вот сейчас, например, мне очень хочется делать кино для своих детей. Очень хочу, чтобы они мной гордились. На премьеру впервые придёт мой старший сын Марк. Знаю, что для него это важно, что он будет гордиться мной. Поэтому дети, да — это сложно и в некотором смысле обременяюще, но при этом они — это огромное вдохновение и двигатель.
— У вас трое сыновей. Что вы поняли про мужчин?
— Какой интересный вопрос! Наверное, буду теперь размышлять об этом еще несколько дней. Думаю, что они добрее и, кстати, честнее, а еще часто они великодушнее, чем женщины. Потому что мы, женщины, очень порой видим что-то там на поверхности, нас волнует сразу очень многое… А вот мужчины умеют прощать, быть терпеливыми, великодушными. Вообще, мне очень нравится быть мамой мальчиков, это совсем другое измерение. И сама себя по-другому ощущаю. У меня в детстве папы не было. Я росла без отца. И, может быть, мне нужно было дополучить такой мужской энергии и любви. Теперь вокруг меня — одни мальчики, холят меня и лелеют.
— В фильме есть конфликт отцов и детей. А как вы готовитесь к подростковому возрасту сыновей?
— Да, мы уже одной ногой там, и это очень ощущается. Кстати, профессия и работа — это для меня выход. Потому что я вдруг поняла — в переходном возрасте детям очень важно, чтобы их… оставили в покое. И чтобы мама была занята делом, а они могли гордиться ею. Ведь чтобы оставаться для детей авторитетом, уже недостаточно кашу им варить, сказки читать. Им нужно что-то большее. Им важно, чтобы мама была интересна, чтобы она что-то из себя представляла. Может быть, так не у всех. Но я чувствую так. В этом смысле сейчас работа является моим спасением, потому что я ощущаю мой авторитет у сыновей.
— А с тревожностью материнской как справляетесь?
— Очень тяжело. Но я верующий человек, и вера мне помогает. В какие-то самые сложные моменты думаю о том, что все поправимо и все дается нам для чего-то. Но в целом, признаю, я гипертревожная мама, мне очень сложно их оставлять. Таскаю их за собой, все съёмки «Иванушек» они были рядом. И это было непросто.
Между «Иванушками» и «Королем и Шутом»
— Дети стали слушать музыку 1990-х??
— Им приходится (смеется). Мы с ними чередуем треки: мои «Иванушки» — их «Король и Шут». Да! Они знают все песни «Короля и Шута». Даже самый маленький, трёхлетний. Это от папы у них. Я такое не слушаю. Я слушаю «Иванушек» (смеется).
— А в чем секрет таких групп, как думаете? Столько лет на сцене и все продолжают оставаться секс-символами, идеалами мужчин для многих.
— «Иванушки», между прочим, единственная группа, у которой я взяла автограф. Мне было тогда лет девять-десять. Очень их любила. Это было трогательно и важно. Честно говоря, я не до конца понимаю, что такое секс-символ. Если говорить про идеал мужчины и про то, что в них до сих пор влюбляются… Все их песни говорят о том, что они как будто понимают нас — девушек. Они как будто бы что-то такое о нас знают, сокровенное. А женщины так устроены: нам важно, чтобы нас понимали, чтобы нас слушали. Плюс, обратите внимание на архивные съемки их концертов во время титров нашего фильма. Это кадры тридцатилетней давности. Ведь ребята всегда были невероятно искренние, живые и настоящие. Думаю, за это мы их любим. А, если кто-то и не любит, то все равно будет кивать головой и притоптывать в такт их песням.
Оцените материал
